Перед лицом пандемии и многих других кризисов, начиная с роста безработицы и заканчивая эмоциональными и психологическими проблемами, те, кто контролирует ситуацию, готовятся к ратификации Стамбульской конвенции уже этой весенней сессией. Является ли это наиболее актуальной проблемой в то время, когда напряженность в обществе и за его пределами растет?
 
В то же время в соседней Польше спикер Сейма Эльжбета Витек выносит на первое чтение проект гражданского общества «Да семье, а не гендеризму». Это означает, что уже весной этого года польские парламентарии рассмотрят инициативу граждан по отмене присоединения Польши к Стамбульской конвенции. У спикера польского сейма было достаточно подписей 150 000 граждан, чтобы внести законопроекты в повестку дня сейма. Инициаторы выхода из Стамбульской конвенции в Польше заявляют, что «Стамбульская конвенция, ратифицированная Польшей в 2015 году, не предоставила новых решений для эффективной борьбы с насилием в отношении женщин, а лишь загрузила идеологический багаж, разделяющий общество, что потребовало изменений в школе учебных программ в духе социального гендерного равенства. Цель состоит в том, чтобы «искоренить» фундаментальные традиционные ценности, уравнять роли женщин и мужчин». В то же время вносятся предложения по инициированию нового договора международного сообщества – Конвенции о правах семьи. Парламентариям настоятельно рекомендуется принимать законы, подзаконные акты и укреплять систему борьбы с насилием, бороться с причинами и последствиями и просвещать общественность. Предлагается, чтобы механизмы борьбы с насилием и защиты жертв были сосредоточены на самом насилии, а не на структуре семьи или гендерных представлениях.

Но в Литве мы не хотим учиться на опыте наших соседей и планируем лезть на одни и те же грабли, т.е. противодействовать обществу путем искусственно сконструированного социального гендерного отношения, при этом под видом благородного желания защитить женщин от насилия. Под видом насилия Конвенция обязывает страны бороться с традиционными общественными взглядами, предполагаемыми стереотипами, навязанными идеологиями в отношении гендерной идентичности, самовыражения и пола, которые просто неприемлемы для значительной части общества.

Разве наше государство не способно снизить уровень насилия без Стамбульской конвенции? Многие положения Конвенции, направленные на защиту женщин (и не только женщин) от насилия, уже стали частью литовского национального законодательства. Вопрос в том, эффективно ли работает разработанная система? Все ли мы сделали, чтобы уменьшить насилие?

Конечно, мы не искореним насилие и преступников раз и навсегда с помощью более строгих запретов или наказаний. Но насилие не закончится чудесным образом даже после десятикратной ратификации Стамбульской конвенции. Более справедливый способ мобилизовать политиков, исполнительную власть, неправительственные организации для совместной работы, чтобы укрепить более эффективную ненасильственную систему – предотвращение, доступ к специализированной помощи жертвам, сдерживание преступников, межведомственное сотрудничество и, наконец, определение реальных финансовых и человеческие ресурсы.

По данным полиции, многие акты насилия совершаются преступниками под воздействием алкоголя или психотропных веществ, поэтому необходимо уделять больше внимания профилактике, лечению, терапии зависимостей, доступность услуг. Имеется ли у нас достаточно доступная сеть центров кризисной поддержки, где жертвы насилия могут получать поддержку, помощь анонимно, с соблюдением принципов конфиденциальности, или кто-либо препятствует пересмотру штрафов и наказаний за акты насилия, которые недостаточно эффективны?

В конце концов, мы все еще боремся с последствиями, а не с причинами. Все мы понимаем, что если мы хотим успешно бороться с насилием, нам нужно начать с образования. Но в то же время планируется отменить школьную программу «Здоровье, половое воспитание и семейное воспитание», в которой также участвовали бы специалисты в области образования, здравоохранения и представители родителей и семейных организаций, что дало бы молодому человеку необходимые знания и воспитало бы уважение для другого человека.

Реалистичная система, ориентированная на позитивные изменения и результаты, поможет уменьшить насилие как деликатную, болезненную и постыдную проблему для каждого общества, за которой лежат трагедии людей и семей. Но для этого нужен тщательный и четкий план действий, а не лозунги и громкие фразы. Но над планом необходимо работать. Гораздо проще и легче провозглашать себя защитникоми прав женщин.

Не вызывает удивления и поддержка многими консерваторами инициатив либеральных партий, и отсутствие единой позиции у крупнейшей правящей группы.Во время предвыборной кампании «Союз Отечества – Христианские демократы» использовали политическую уловку,позиционируя себя как правую партию, чтобы ввести граждан в заблуждение и не потерять поддержку части электората. Но в коалиции с либералами спокойно отодвигают фундаментальные христианские ценности на задний план. Решено не поднимать шума, чтобы не понести большие политические потери, рейтинги и современность. Потому что сторонники гендерной идеологии будут заново говорить, что выступать против Стамбульской конвенции – означает быть на стороне преступников или оправдать насилие в семье. Вам еще добавят, что вы читаете текст, не понимая его, или не можете перенять прогрессивные, либеральные статьи Стамбульской конвенции о гендерном равенстве и безопасности женщин. Не сомневаюсь, что и этот текст получит двойную оценку. Будь как будет. Свобода слова означает необходимость уважать мнение и ценности другого человека. Но члены Сейма, особенно правые, должны откликнуться на волю тысяч граждан, взгляды Церкви, заботы родителей и семейных организаций (согласно общедоступным исследованиям, 92% населения поддерживают понятие традиционной семьи).

Пример Польши, спустя 5 лет после ратификации Конвенции, является прекрасной иллюстрацией противостояния в обществе, идеологических и неэффективных споров по поводу «социально сконструированной гендерной перспективы», но ни уровень насилия там уменьшился, ни институты стали функционировать лучше. Возникает вопрос, стоит ли нашему государству избрать аналогичный путь, выступить против общества или фактически уменьшить насилие: Quo vadis, Литва?

Член Сейма Рита Тамашунене

2021-03-02